Приближение годовщины Великой Победы всегда гарантирует приход чрезмерной и мнимой патриотики, что порождает бесчисленное количество фотостатусов, стихов, песен, и так называемых "виртуальных" георгиевских ленточек. Наверно так надо, видимо, это неизбежно. Разместив у себя на стене подобное, человек думает, что он личность, склонная к эмпатии и неравнодушию. О том, что большинство моих сверстников проведет 9 мая в нетрезвом состоянии, я даже не сомневаюсь, и не хочу говорить об этом. Мне элементарно противно.
На днях, я, и несколько человек из молодежного парламента отправились помогать ветерану ВОВ. С нами принужденно поехали две девушки, ученицы 9 класса. Пока мы ехали, их неформальный внешний вид и наглое, бестактное поведение удачно скомплектовали в моем внутреннем мире отвратительные эмоции и сплошные антипатии. Не то чтобы они мне не нравились, нет. Они просто были под моим презрительным и осуждающим взглядом. До места прибытия я находилась в одиноком и гордом молчании. Только одна женщина пришлась мне по душе. Она сидела напротив меня, она была именно в таком благородном возрасте, лет 55. Но выглядела она на удивление хорошо, я всю дорогу ей восхищалась - вот она, подлинно русская красота! У нее очень длинные волосы, которые были красиво заплетены в косу по всей голове. А ее молодая кожа и красивые голубые глаза всю дорогу приводили меня в изумление. Как оказалось позже, это была единственная мной уважаемая женщина, среди всех окружающих.
Когда мы приехали на место, девушки-неформалки, злые и некрасивые от природы, дружно заскулили, что работа слишком тяжела для них, тут видите ли, грязно, а им страшно измазаться. А я смотрела на них, и решительно не понимала, чего им бояться - эта одежда с черепами и хаотичными вставками ( в ужасном сочетании с яркими кедами) только и просит, чтобы ее сожгли. Я молча сняла каблуки, и помыла везде полы. Женщины из парламетна, которые присутсвовали только ради галочки и фотоотчета, очень удивленно спросили меня: "А как же это ты помыла полы без швабры и перчаток? Да еще и в ледяной воде! Ужас!".
И все же, всем присутствующим дамам, как они не старались козырять "искрометными" шутками, не удалось сменить мой гнев на милость. Вытряхнув половички и ковры, их необходимо было положить на свои места. Одна из женщин, помогая моей сверстнице, сказала: "Ой, да ладно, у дедули поди уже маразм, ему все равно куда мы их постелим! клади здесь!". После этих слов последовала злая насмешка. Тем временем, огромное, и еле подавляемое чувство охватило меня - как мне хотелось кинуть в эту глупую женщину какой-нибудь тяжелый предмет!
К концу уборки, псевдонеформалы поплакались друг другу о своей усталости. Для отчета мы сфотографировались с дедушкой Петром Михайловичем, и сели в газель. В газельке одна женщина то и дело нецензурно выражалась, потом спросила: "вы хорошо поработали! еще поедем?". Одна из моих сверстниц резко заявила: "ни за что! без меня!". Ох, я хотела наброситься на нее когтями.
Дедушка прошел войну, выжил. Он, и другие ветераны достойны большего уважения. Вообщем, мне неприятно осознавать, что есть такие неблагодарные люди, как те, с которыми мне пришлось поработать.